На сцене Центрального дома литераторов состоялась премьера спектакля «7,14, 21, ... или Арифметика мужских измен» режиссера-дебютанта Валерия Яременко, который кроме того сыграл и главную роль. Его сценической женой стала Ксения Энтелис, известная телезрителям по полюбившемуся сериалу на СТС «Закрытая школа». Ну, а в роли очаровательной соседки выступила актриса, балерина Большого театра Анна Нахапетова. Две мужские роли в спектакле достались Ивану Кокорину, запомнившемуся зрителям по фильму Федора Бондарчука «9 рота».
Заслуженный артист России, ведущий актер Театра им. Моссовета Валерий Яременко сыграл более 25 запоминающихся и разнохарактерных ролей в театрах Москвы: Дэрил Ванхорн в мюзикле «Иствикские ведьмы», Иуда в русской версии знаменитой рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», Квазимодо в мюзикле «Нотр дам де Пари», Борис Годунов в «Царстве отца и сына», Грехм в «Лейдис найт» и т. д. Среди его киноролей - Андрей Ильин в «Привет от Чарли трубача», «Михаил Каналия», «Полицейская академия» ( Миссия в Москве). Среди сериальных наиболее известны главные роли в сериале «Танец нашей любви», «Любовь слепа».
Сразу же после субботней премьеры спектакля «7,14, 21, ... или Арифметика мужских измен», корреспондент mger2020.ru Игорь Казаков пообщался за кулисами с Валерием Яременко о будущем театра в целом и, конечно же, в деталях – о новой постановке.
Так как беседуем мы с Вами сразу же после спектакля, хотелось бы спросить о том, что Вы чувствуете?
У меня нормальное рабочее состояние. Я ведь из категории тех людей, что уже давно в театре. Несмотря на то, что это мой режиссерский дебют, у меня нет эйфории, и ощущения, что сегодня произошло какое-то великое чудо. Я ведь – рабочая лошадка и привык трудиться, оттачивая свое мастерство, не ожидая при этом наград и культового поклонения.
На этой премьере попытался быть в меньшей степени режиссером. Просто включил себя как актера. Потому что в предыдущие прогоны и репетиции я ловил себя на мысли, что невозможно делать спектакль, не сходя со сцены. В следующий раз, если мне доведется быть режиссером, то я очень хорошо подумаю, прежде чем взвалить на себя столь тяжкий крест – играть главную роль в своем же спектакле.
Важно отметить, что премьера – это всегда не то, что ты задумал, а то, что получилось. Есть правило второго спектакля: он считается провальным. Я не верю в это. Я считаю, что каждый последующий спектакль должен быть лучше предыдущего. В следующий раз у нас на сцене появится Евгений Аксенов. Он заменит Иван Кокорина. Мы планируем постепенно вводить остальных наших (как это сейчас принято говорить) звезд, потому что спектакль получился сложным по структуре. За 2-3 репетиции, при знании текста очень сложно будет ввестись в рисунок роли.
Сегодня мы лишь заявили о себе. Ура!!! Мы родились! А вот теперь нужно сделать все возможное, чтобы о нас не забыли завтра. Кстати, во многом это зависит от средств массовой информации. И если в прессе появятся статьи, в которых об актерах будет сказано в превосходной степени, то это поможет моему спектаклю. Тем более что врать вам при этом не придется.
Сейчас – рабочее состояние. А когда первый раз выходили на сцену, как это было?
Первый раз на сцену я вышел в 1986 году, и от страха, признаюсь, чуть не умер. А сейчас я уже нахожусь в таком возрасте, когда это стало для меня нормальным состоянием, привычным и удивительно желанным. Ни на секунду у меня не было дрожи в руках. Я ведь занимался делом, и просто не имел права на глупое волнение. А вот священный трепет был. Например, Анна Нахапетова, представ в образе Джульетты, вызвала у меня отнюдь не технические слезы. Ведь, когда правильно существует партнер, ничего не нужно изображать, необходимо лишь видеть и слышать, не стесняясь при этом получать удовольствие от происходящего. Честно говоря, команда нашего спектакля сложилась не только в плане профессиональном. Для меня очень важен человеческий фактор. Это счастье – выходить на сцену с теми, кого и любишь, и уважаешь.
Стоит, впрочем, отметить, что ЦДЛ – совсем не то пространство, на которое был рассчитан мой спектакль. Но судьба распорядилась так, а не иначе. Теперь я буду с особым уважением глядеть на эту сцену, ведь именно здесь состоялось мое боевое крещение как постановщика, но я с нетерпением жду, когда мы сможем рассказать нашу историю в более комфортных условиях.
Вы сильно отличаетесь от того Яременко, кем были 20 лет назад?
Сильно. Тогда я себе сегодняшнему годился в сыновья. По-моему я был просто жизнерадостным идиотом. Доверчивым. Чересчур скромным. Я многого в жизни не достиг потому, что рядом не оказалось настоящих наставников и мудрых друзей, способных направить по правильной дороге, или хотя бы доступно объяснить «куда, зачем и для чего». А вот у меня сейчас есть великая возможность стать и другом, и наставником для своего сына. Сделать все возможное, чтобы он не повторил мои ошибки. Этим я и занимаюсь. 20 лет назад я еще верил в Справедливость с большой буквы. Сегодня я могу лишь процитировать своего Квазимодо из любимого мюзикла: «Боже правый, почему нету правды на Земле?»
В одном из своих прошлых интервью Вы сказали о том, что хотели бы прожить жизнь снова. Правильно ли я понимаю, что это желание вызвано скорее не тягой к чему-то новому, а необходимостью исправить какие-то ошибки, какие?
Чего хотел, то и получил... Сегодня я проживаю свою жизнь заново, глядя на своего сыночка. Пытаюсь исправить те ошибки, которые совершил мой любимый, замечательный папа в плане моего же воспитания, стараясь дать своему ребенку все то, чего бы хотел бы получить от своего отца... Увы, но моя жизнь тянется к закату, а сын мой лишь только учится встречать свои рассветы... Понимаю, что могу себя обессмертить, только лишь укрепив его крылья, подготовив его к тем полетам, о которых мечтал сам. Это так интересно. Так увлекательно. Это и есть настоящее творчество!
А кем бы Вы хотели видеть своего сына?
Хорошим человеком. Умным, сильным, благородным. С пылким сердцем. Способным при этом любить не только себя. Настоящим профессионалом того дела, которое он выберет себе сам.
Как Вы воспитываете своего ребенка?
Мне повезло. У меня замечательный мальчик, у которого есть желание учиться. А еще он любит людей, невероятно позитивен и талантлив. Мое воспитание – это в первую очередь пример своего подхода к жизни. Кстати, многому я учусь у него, точнее реанимирую самого себя. Я уверен, его появление повлияло и на мой профессиональный рост. Я сам чувствую, что стал интереснее как человек и как актер.
Вы курите, курили?
Курил, бросал. Сейчас курю только тогда, когда этого требует роль. Негативно отношусь к курению. Ну, а курящая женщина – это вообще особая тема. Тема социальная и нравственная. Мне всегда жаль тех некурящих мужчин, которых угораздило влюбиться в курящую женщину. Когда по улице идет курящая женщина, стараюсь просто отвести взгляд.
Каким Вы видите будущее театра? Вам не кажется, что люди будут меньше ходить в театры?
Не забывайте, что перед вами актер, не обладающий менталитетом власти и популярности, под которого давали бы деньги, которого хотели бы видеть в каждом серьезном проекте. Я всегда чувствовал себя на эдакой скамейке штрафников, обо мне вспоминают лишь тогда, когда нет главного состава. Так уж сложилось лично у меня. Я из разряда НЕвостребованных, НЕформатных, НЕсостоявшихся, НЕ..НЕ...НЕ... но тем не менее – счастливых.
Каким я вижу театр? Задайте этот вопрос тому, кто решает судьбу театра. В моих силах – только выйти на сцену и как минимум достойно сыграть свою роль. Каким бы ни был театр – я буду с ним, пока еще есть силы. Как только осознаю, что мое время ушло, найду в себе смелость не быть балластом.
А сама тенденция?
Я считаю, что люди будут ходить в театр всегда – и в горе, и в радости. Мне лично импонирует история дорогого театра. Дорогого в смысле капиталовложений. Нельзя сегодня из ничего сделать что-то. Даже самый простой спектакль требует серьезных затрат и не только в процессе производства. Сегодняшний успех — это и реклама, и пиар, и серьезный подход к продаже спектакля.
То есть бездарный театр может быть популярным?
Может. Но я говорю о достойном продвижении достойных. Талантам необходимо помогать, потому что талант вряд ли скажет: «Я талант!». А бездарность и скажет, и крикнет, и получит еще серьезную поддержку тех, кому выгоден ее триумф. Я лично уже привык жить в эпоху голых королей. Это для меня стало нормой.
Насколько необходима популярность для творческого человека?
На сегодняшний день она необходимое условие. Конечно, надо не забывать о Его Величестве Случае, но он, как правило, серьезно и не случайно подготавливается.
Вам не хватает популярности?
А у меня ее и нет. В кинематографический мир меня очень редко приглашают. А если и приглашают, то не в те истории, в которые я бы погрузился с головой. В театре сегодня жалуют в первую очередь медийных лиц. Замкнутый круг, в который не каждому дано попасть. Про меня можно сказать, что я хорошо известен в узких кругах. В своем театре Моссовета у меня осталось три любимые роли. А новых настоящих пока никто не предлагал, вот я и ищу счастья на стороне. Если все сложится, и мой спектакль «7, 14, 21... или Арифметика мужских измен» станет интересен для зрителя, то я смогу похвастаться еще одной любимой ролью.
Я благодарен продюсеру Людмиле Пивоваровой, которая оказалась тем человеком, который впервые предложил мне реализовать себя как режиссеру. Для меня это первая протянутая в мою сторону рука. Рука дающая, а такую руку – грех отталкивать.
Мне кажется, что вы рассматриваете театр как рынок...
Я не рассматриваю. Я живу и работаю на этом рынке, продаю себя, иногда дорого, если повезет... У меня ведь есть идеи, но они не покупаются, а значит... вы никогда и не узнаете об их существовании. Ах, был бы я богат, так мог бы сам себя купить....
Вы бы советовали не идти учиться в театральное училище? Ведь многие, даже талантливые люди не пробиваются.
Знаете, когда я поступал, говорили мне тоже самое. Но сегодня я даю вам интервью. Надо думать самому, прислушиваться к своему сердцу, рисковать. Есть люди, которым выносили диагноз: «Ты не имеешь права этим заниматься». А они становились сухоруковыми, например. Если ты чего-то пламенно жаждешь, у тебя все может получиться.
Когда человек идет в театр, он должен целиком отдаться, забыть о своих принципах?
Если вы снимаетесь у Лукино Висконти, и он вас раздевает, ну и радуйтесь этому. Другое дело, если вы у Фон Триера снимаетесь, и он заставляет вас делать что-то эдакое, что противоречит вашим моральным принципам, то тут надо отдать себе отчет, возьмешься ты за это, или нет. И за какие деньги. Но это пример из той жизни. У нас же другая шкала и цен и ценностей. Другая страна. Другие законы. И, как правило, не в твою пользу. У меня не было тех соблазнов, когда мне нужно было поступиться своими принципами.
Что бы вы могли пожелать молодежи?
Учиться!!! Сейчас молодежь должна быть умной, смелой, дерзкой. А еще – верить в себя и быть готовыми к любому, даже, самому неожиданному повороту событий. В любой ситуации нужно оставаться Человеком!
